Иосиф сталин - биография, фото, личная жизнь. Дети Сталина: их судьба, личная жизнь, фото Дети и внуки Сталина

Из биографии Сталина ясно, что это была неоднозначная, но яркая и сильная личность.

Иосиф Джугашвили родился 6 (18) декабря 1878 г., в г. Гори, в простой бедной семье. Его отец, Виссарион Иванович, был сапожником по профессии. Мать, Екатерина Георгиевна, работала поденщицей.

В 1888 г. Иосиф стал учеником Горийского православного духовного училища. Через шесть лет его зачислили в семинарию в Тифлисе. Будучи студентом, Джугашвили познакомился с основами марксизма и вскоре сблизился с подпольными революционерами.

На 5 году обучения его исключили из семинарии. В выданном ему свидетельстве значилось, что он может претендовать на место педагога в народном училище.

Жизнь до революции

Каждый, кто интересуется краткой биографией Сталина Иосифа Виссарионовича, должен знать, что до революции он служил в газете “Правда” и был одним из самых ярких ее сотрудников. За свою деятельность Джугашвили не раз подвергался преследованию властей.

Вес в обществе марксистов будущему Генералиссимусу придала работа “Марксизм и национальный вопрос”. После этого В. И. Ленин стал поручать ему решение многих важных вопросов.

В годы гражданской войны Сталин проявил себя как великолепный военный организатор. 29 ноября 1922 г. он вместе с Лениным, Свердловым и Троцким вошел в Бюро ЦК.

Когда Ленин, на фоне болезни, отошел от политической деятельности, Сталин совместно с Каменевым и Зиновьевым организовал “тройку”, которая была оппозиционно настроена по отношению к Л. Троцкому. В этом же году его избрали Генсеком ЦК.

На фоне тяжелой политической борьбы, на XIII съезде РКП Сталин заявил, что желает уйти в отставку. Его оставили на посту Генерального секретаря большинством голосов.

Укрепившись во власти, Сталин стал проводить политику коллективизации. При нем стала активно развиваться тяжелая промышленность. На фоне образования коллективных хозяйств и других изменений, проводилась политика жесточайшего террора.

Роль в ВОв

По мнению ряда историков, Сталин был виновен в плохой подготовке СССР к войне. В вину ему ставятся и огромные потери. Считается, что он игнорировал сообщения разведки о скором нападении гитлеровской Германии даже несмотря на то, что ему называли точную дату.

В самом начале ВОв Сталин проявил себя как плохой стратег. Он принимал нелогичные, некомпетентные решения. По мнению Г. К Жукова, ситуация изменилась после Сталинградской битвы, когда в войне произошел перелом.

В 1943 г. Сталиным было принято решение о создании атомной бомбы. В феврале 1945 г. Он принял участие в Ялтинской конференции, на которой был установлен новый миропорядок.

Личная жизнь

Сталин был женат дважды. Первой женой стала Е. Сванидзе, второй – Н. Аллилуева. Имел троих собственных детей и приемного сына, А. Ф. Сергеева.

Судьбы его второй супруги и родных сыновей сложились трагически. Дочь Иосифа Виссарионовича, Светлана, всю жизнь провела в эмиграции.

По свидетельству А. Ф. Сергеева, дома Сталин был добродушным, ласковым, много и часто шутил.

Другие варианты биографии

Оценка по биографии

Новая функция! Средняя оценка, которую получила эта биография. Показать оценку

Как государственный деятель Сталин занимал должности Народного комиссара по делам национальностей РСФСР (1917-1923), Народного комиссара государственного контроля РСФСР (1919-1920), Народного комиссара Рабоче-крестьянской инспекции РСФСР (1920-1922); Председателя Совета Народных Комиссаров СССР (1941-1946), Председателя Совета Министров СССР (1946-1953). С 1941 года Сталин занимал высшие военные должности СССР: Верховный главнокомандующий Вооружёнными силами СССР (с 1941), Председатель Государственного Комитета Обороны (1941-1945), Народный комиссар обороны СССР (1941-1946), Народный комиссар Вооружённых Сил СССР (1946-1947). Также Сталин избирался членом ВЦИК (1917-1937) и ЦИК СССР (1922-1938), а также депутатом Верховного Совета СССР 1-3-го созывов.

Сталин также занимал высшие партийные должности: член Политбюро ЦК ВКП(б) (1919-1952), Генеральный секретарь ЦК РКП(б) (1922-1925), Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) (1925-1934), Секретарь ЦК ВКП(б) (1934-1952), член Президиума ЦК КПСС (1952-1953), Секретарь ЦК КПСС (1952-1953). С 1925 по 1943 год - член Исполнительного комитета Коминтерна.

Маршал Советского Союза (1943), Генералиссимус Советского Союза (1945). Почётный член Академии наук СССР (1939), Почётный член ВАСХНИЛ (1939). Герой Социалистического Труда (1939), Герой Советского Союза (1945), кавалер двух орденов «Победа» (1943, 1945).

На сталинскую эпоху приходится ряд важнейших событий в истории СССР и мировой истории: ускоренная индустриализация СССР, создание крупного механизированного сельского хозяйства СССР, основной вклад народов СССР в разгром нацизма во Второй мировой войне, массовый трудовой и фронтовой героизм, превращение СССР в ядерную сверхдержаву со значительным научным, военным и промышленным потенциалом, усиление геополитического влияния Советского Союза в мире; а также: форсированная коллективизация, голод в 1932-1933 годах на части территории СССР, установление диктаторского тоталитарного режима, многочисленные людские потери, установление социалистического строя в Восточной Европе и Восточной Азии, начало холодной войны. Общественное мнение по поводу роли Сталина в перечисленных событиях отличается крайней поляризованностью.

Биография

Детство и юность

Иосиф Сталин родился в грузинской семье (в ряде источников высказываются версии об осетинском происхождении предков Сталина) в городе Гори Тифлисской губернии.

Отец - Виссарион Иванович Джугашвили - родился в селе Диди-Лило в семье Вано Джугашвили, который занимался выращиванием и торговлей виноградом. Отцом последнего был пастух Заза. Отец Сталина был сапожником-кустарём, впоследствии - рабочим обувной фабрики фабриканта Г. Г. Адельханова в Тифлисе. Переехал в город Гори и открыл собственное дело. Был грамотным. Знал русский, армянский, азербайджанские языки. Мог на память рассказывать целые главы из поэмы «Витязь в тигровой шкуре». В начале дела шли хорошо и у него в мастерской работало два помощника.

Мать - Екатерина Георгиевна - происходила из семьи крепостного крестьянина (садовника) Геладзе села Гамбареули, работала подёнщицей.

В период жизни Сталина и долгое время впоследствии днём рождения И. В. Сталина была обозначена дата - 9 (21) декабря 1879 года (из-за описки делопроизводителей). Ряд исследователей со ссылкой на первую часть метрической книги Горийской Успенской соборной церкви, предназначенной для регистрации родившихся, установили иную дату рождения Сталина - 6 (18) декабря 1878 и дату крещения 17 (29) декабря 1878.

Иосиф был третьим сыном в семье, первые двое умерли во младенчестве. Через некоторое время после рождения Иосифа, дела у отца пошли неважно и он запил. Семья часто меняло жильё, и в итоге Виссарион оставил жену, при этом попытался забрать сына, но Екатерина - не отдала. Екатерина Георгиевна была известна как женщина строгая, но горячо любившая сына; она старалась дать своему ребёнку образование и надеялась на такое развитие его карьеры, которое ассоциировалась у неё с положением священника. Сталин к матери относился крайне почтительно. Екатерина имела очень сильный характер, который передался сыну. Ради него она выучилась кройки и шитью, освоила новую по тем временам профессию модистки. Стала достаточно зарабатывать, чтобы обеспечить возможность Иосифу учиться.

– Да. Из-за зелья. Она адрес дала. Записала. Я пошла. А когда вышла, у меня сумочку украли. Потом вернули. И все. А этот человек потом объяснил, что мне один пузырек на другой поменяли, что если бы я дала, подлила тайно, как гадалка говорила, то Ефим бы умер. Я не хотела убивать! Не убийца я!

Темные глаза, лихорадочный блеск, беспомощно закушенные губки, всхлипы и всхлюпы. Шепоток.

– Я тогда не успела. Не успела и все. Я у дома ждала, а приехала машина. Мне что-то вкололи и сунули в бункер, а потом отпустили. Он объяснил все, главный их, что я… я должна убить Ефима. Что если не убью, то тогда они меня убьют. Запрут там навсегда и все!

– Тот человек, – спросил Ричард Иванович. – Которого они удерживают. Вы случайно не знаете, как его зовут?

– Знаю. Семен, – ответила свидетельница, вытирая рукавом слезы. – Он очень хороший. Гений. Я никогда раньше не видела живых гениев.

– Я тоже, – подмигнул ей Серега. – Ну ничего, сейчас посмотрим.

Когда Оленьку увели, Сема понял, что умрет. Нет, не сейчас, может быть даже и не скоро – похитители явно нуждались в нем, коль уж шли на подобный риск и траты. Но когда-нибудь смерть всенепременно случится. И вот странность: если прежде сама мысль о подобном ввергала в панику, то теперь…

Теперь Артюхин остался спокоен, разве что жалость появилась – новое, незнакомое чувство – к самому себе за бездарно прожитые годы, за то, что не к тому стремился, не туда бежал… бежал-бежал и прибежал. Тупик. Четыре стены, дверь в железе. Кормежка по расписанию, укол. От укола мир качается, становится добрее и тянет в сон.

Сны пахнут розами и морем, солено, рыбно, ветрено. Волны на берег летят, рассыпаются бисером, облетают и оседают клубком путаных нитей.

– Я сплю, – сказал Артюхин.

– Спишь, – согласилась молодая женщина в старинном наряде. – Конечно, спишь. Все мы спим, но только некоторые могут проснуться.

У ног ее, касаясь деревянным ободом синей ткани, вертелось колесо, тянуло морские нити и катило их дальше, к странного вида сети, которая закрывала берег.

– Ты кто? – Артюхин осмелился протянуть руку, коснуться пальцами натянутой нити, и та задрожала, загудела струной. – Пряха?

– Морская. Видишь, жизни пряду.

– Разные. Твою вот… Ольгину… могу вместе, могу врозь, могу обрезать, могу связать. Выбирай.

– Что-нибудь, – ответила Пряха улыбаясь, откинула волосы с лица и добавила: – Только не опоздай с выбором.

И Артюхин проснулся. На губах его хрустнула горькая морская соль, ноздри щекотал йодно-рыбный запашок, а в спину будто морские камни вдавились.

И чайки, чайки-то орут…

Не чайки – люди. Грохочут сапоги по сходням, гремит, трясется железная тюрьма, и распахнувшаяся дверь нежданным чудом.

– Эй! Есть тут кто? Выходи!

Позже, в машине, укутавшись в чью-то грязноватую, но теплую куртку, прижавшись к Оленьке, Семен пил чай и думал о том, что же он выбрал тогда, во сне. Думал-думал, а придумать не мог.

– Вы Эльку знали? – спросил хмурый тип с квадратной физией. – Эльвиру Стеклову. То есть Камелину. Моя сестра. Ее убили.

Ножницы щелкнули, обрезая эту нить, обрывая, отпуская, позволяя рассыпаться каплями, вернуться в ледяную морскую утробу.

– Не из-за вас, – по-своему расценил молчание Стеклов. – Ее муж заказал. Тоже ученый. Он другую нашел. Врет, что из-за открытия, из-за вашего, из-за денег, а на самом деле другую нашел. Поменялся.

Семен кивнул, потому что не знал, как следует отвечать в подобных случаях и следует ли вообще. И потому как смотреть в глаза Стеклову было стыдно, заговорил:

– Мы с ней давно знакомы были, с университета еще, потом разбежались. А потом встретились. На "Одноклассниках", грешен, знаете ли… грешен был. Переговорили. Раз-другой. Потом… никто не понимал сути моей идеи, а она поняла. Помогла. Я не все мог делать в своей лаборатории, ресурсы не те… мы вдвоем решили проблему, общие результаты, общие перспективы. И проблемы, как выяснилось, общие. Она была повязана с "Фармиколом", я – с "Фармой". Это значит, что все наше – не наше, а чужое, нам же – премию и благодарность, с занесением в личное… решили действовать.

– Уничтожили все записи, а сами сбежали?

Сбежали. Бежали-бежали, поскользнулись и упали, хлебанули едкой жижи, утонули. Он вот выплыл, а Элька нет. И не верится, она же всегда сильнее была. Она… нету больше.

– Она про вас говорила, про то, что в городе брат работает. В милиции. Надеялась на помощь. Она говорила, что за мной точно следят, а о ней, может, еще и не знают, поэтому она бумаги и собрала. Нет, там не совсем бумаги, там данные, информация. Элька сказала, что спрячет ее там, где никто не догадается искать.

Ричард Иванович странно дернулся, точно хотел выпрыгнуть из машины.

– Я вот и не знаю где. Она и Ефима нашла, чтобы патент и посредники, хорошая фирма, говорила, серьезные юристы, связи… я на встречу шел, а меня прямо на лестнице и…

Только не наукой – без Эльки, без записей, которые ушли и, кажется, навсегда, он обречен на долгий путь повторения, а времени осталось мало…

– Скажите, – вдруг спросил Семен, – а вы верите в бога?

– Разве что из машины, – раздраженно отозвался Ричард Иванович.

Боги жили в машинах, грелись на моторах, дымили керосином, глотали присадки и добавки, иногда выглядывая наружу, к людям.

Боги тоже нуждались в обществе.

Боги изредка приходили на помощь, распутывая запутанное, возвращая утерянное. И со временем они обращались легко, как и подобает всесильным.

В камине кипел огонь, свиваясь рыжими клубами, девятихвостый лис, стозевное чудище, которое обло и лаяй, оно догрызало случайную добычу: буквы и слова, строки и картинки, розовые кусты, корабли, соловьев, живых ли, механических… чудищу было все равно.

Обло. Стозевно. Лаяй.

– Идиот! Какой же ты идиот! – орало другое, в человечьем обличье, и высокое сопрано заставляло стекла дрожать. – Зачем ты застрелил ее…

– Всем стоять! Ефим, вяжи урода…

Огонь обгладывал сахарные страницы старинной книги, и тени, обычно суетливые, замерев, следили. Ждали. Чувствовали всеблагую руку машинного бога.

– Дашка где? Где Дашка!

– Это он ее убил! Господи, как хорошо, что вы пришли! Мама! Мамочка! Не умирай, мамочка…

– Дамочка, а артистка из вас фиговая…

И боги, довольные совершенным, отступили, свернулись поверх горячих моторов, плеснули бензина и стали прикусили, закрыли глаза: теперь все вернулось на круги своя.

…стойкий оловянный солдатик нес на руках свою балерину…

…девочка со спичками возвращала корону, вновь превращаясь в принцессу на горошине, а рыжий рыцарь, наблюдая за превращением, сочинял другую сказку…

…и Кай, оставшийся без Герды, медленно оттаивал душой, его отпускала Вечность, но не страсть к головоломкам…

…длинноволосая русалочка, оправившись от испуга, нашла себе престарелого принца, а тот, вернувшись к преданной мечте, ожил…

…и были задержаны разбойники во главе с атаманшей, и было следствие, суд, приговор. Были похороны и пепел в камине. Было погибшее открытие – на него все-таки нашелся покупатель, готовый дорабатывать и ждать; и розовый куст на чьем-то балконе внезапно выбросил бледные-бледные бутоны.

Была жизнь. Или еще будет? Боги, как и Тени, воспринимают время иначе.

Человек умирал, он знал, что умирает, и уже не боялся. Человек ждал. И Тень пришла.

– Ты долго, – сказал он с упреком, когда Тень взобралась на кровать. – Почему ты так долго?

– Занята была. – Тень улеглась рядом, положив колючую морду на грудь – сразу стало тяжело дышать. – Да и без меня ты справлялся. Хорошо справлялся.

Детство и юность

6(18) декабря 1878 года в городе Гори Тифлисской губернии в семье сапожника Виссариона Джугашвили и его жены Екатерины родился сын Иосиф. Об этом была сделана соответствующая запись в метрической книге местного Успенского собора. Крестили новорожденного 17/29 декабря. Восприемником при крещении стал некий Михаил Цихитатришвили. В то время было принято праздновать не день рождения, а день ангела, т. е. день того святого, в чью честь человек был окрещен. Поэтому люди далеко не всегда помнили точную дату своего рождения. А в семьях простонародья нередко забывали и год своего появления на свет. Сталин в этом отношении не был исключением, колебался в выборе года рождения между 1878 и 1879-м, и в дальнейшем изобрел условную дату своего рождения – 9 (21) декабря 1879 года (хотя в первых своих анкетах и указывал 1878 год как год своего рождения). Впервые она была отмечена как государственный праздник в 1929 году, в качестве 50-летнего юбилея вождя. Подлинная же дата сталинского рождения была обнародована только в 1990 году историком Л.М. Спириным.

Фамилия Джугашвили упоминается в документах селения Диди Лило в 1819 году. Существует несколько версий ее происхождения. По наиболее вероятной из них, прапрадед Сталина жил в горах Мтиулетии (нынешняя Южная Осетия) и был очень хорошим пастухом. За это односельчане прозвали его «Джогисшвили», что значит «сын стада». Позднее «Джогисшвили» трансформировалось в «Джугашвили». По воспоминаниям матери Сталина, первоначальная фамилия предков ее мужа была Берошвили.

Прапрадед Сталина жил в Мтиулетии в конце XVIII века, когда в этой местности шла ожесточенная борьба между грузинами и осетинами. К какой из этнических групп принадлежал Джогисшвили, точно неизвестно. Однако, учитывая, что в дальнейшем его потомки селились в селениях, основанных осетинами, можно предположить, что он тоже был осетином. Кстати, по одной из версий, слово «джуга» в одном из диалектов осетинского языка означает «железо», и будто бы поэтому Иосиф Виссарионович в дальнейшем взял псевдоним «Сталин».

Первый Джугашвили, чье имя – Заза, точно известно, до того, как осесть в Диди Лило, жил в селении Гери в северной части Горийского уезда, недалеко от села Мерети. Его имя упоминается в показаниях священника селения Мерети Иосифа Пурцеладзе, данных им 8 декабря 1805 года после подавления антирусского восстания во главе с князем Элизбаром Эристави: «Я знаю и видел, что к сыну кулар агаси Элизбару хаживали осетины, жившие по ту и сю сторону… Элизбаром посылаемые люди были Джука-швили Заза и Таури-хата, но Заза чаще хаживал днем и приводил осетин по ночам». Замечу, что тот факт, что Зазу Джугашвили князь использовал для связи именно с осетинами, косвенно указывает на его осетинскую национальность.

Между 1812 и 1819 годами Заза Джугашвили (или его сын Иван) перебрался из селения Гери, принадлежавшего князьям Мачабели (в 1869 году оно насчитывало лишь 341 жителя – все осетины), в другое, более крупное осетинское село – Диди Лило, также пожалованное роду Мачабели. Здесь в 1850 году у Ивана (Ванно) родился сын Виссарион – отец Сталина. Он занимался сапожным ремеслом. После того как отец умер, а брата Георгия, владельца харчевни, убили разбойники, Виссарион во второй половине 1860-х годов подался в Цинандали, а потом в Тифлис. По преданию, распространенному среди односельчан, Бесо бежал от долгов и налогов, душивших ремесленников. В начале 1870-х годов он приехал в Гори для работы на обувной фабрике местного армянского купца Иосифа Барамова (Барамянца). Для своих 20 лет Виссарион Джугашвили был довольно-таки образован, по сравнению с другими ремесленниками. Он не только был грамотным, каковых в Тифлисской губернии было только 16 % населения, но и, кроме родного грузинского, говорил еще на русском, армянском и тюркском (азербайджанском). Отец Сталина живо интересовался поэзией и на память цитировал обширные фрагменты «Витязя в тигровой шкуре». У его сына наследственное увлечение проявилось в юности в стихотворчестве, но в зрелые годы он не только оставил писать стихи, но и, как кажется, утратил интерес к поэзии, которая превратилась для него в не более чем средство агитации.

Характерно, что Бесо уже, безусловно, считал себя грузином и лишь помнил о своем осетинском происхождении. Сосед Сталина Нико Тлашидзе так описал его отца: «Он был среднего роста, смуглый, с большими черными усами и длинными бровями, выражение лица у него было строгое, он всегда ходил мрачный… носил короткий карачогельский архалук и длинную карачогельскую черкеску, опоясывался узким кожаным поясом, надевал сапоги, заправляя шаровары в голенища, шапку носил с козырьком». Другой сосед, Давид Папиташвили, оставил такой портрет Бесо Джугашвили: «Был выше среднего роста и худощав. Волосы у него были черные, носил усы и бороду… У него не было ни одного седого волоса. В молодости наш вождь внешне очень походил на своего отца. Черты характера и внешность Иосиф, действительно, унаследовал у Бесо. И в юные годы носил и усы, и бороду, очевидно, для солидности, и лишь позднее сохранил одни усы.

Мать Сталина Екатерина (Кеке) была дочерью крепостных крестьян князей Амилахвари. Ее отца звали Георгий (Глах, Габриэль) Геладзе (Гелашвили). Он был выходцем из района Казбеги в Южной Осетии и жил в селении Свенети вблизи Гори, а затем переселился в предместье Гори Гамбареули. По профессии Глах был то ли гончаром, то ли кирпичником, а в Гамбареули переквалифицировался в садовники. Его жена, бабка Сталина, Мелания Хомезурашвили, также была крепостной князей Амилахвари. В Гамбареули в 1856 году родилась Екатерина Геладзе. В 1864 году она вместе с семьей переселилась в Гори. Родители вскоре умерли, и Екатерина вместе с другими детьми воспитывалась в семье брата матери, Петра Хомезурашвили. Там познакомилась с Виссарионом Джугашвили и в 1874 году вышла за него замуж. К тому времени отец Сталина уже успел открыть собственную мастерскую. Отец и мать сознавали себя грузинами, и грузинами сознавали себя и их дети, в том числе и Иосиф.

Бесо и Кеке поженились 17 мая 1874 года, а первый ребенок Михаил родился 14 февраля 1875 года. Очевидно, он был зачат сразу после свадьбы. Первенец прожил лишь неделю и скончался 21 февраля. Его восприемником (крестным отцом) стал Шалва Мачабели, крестьянин, очевидно, из бывших крепостных князей Мачабели.

Второй сын у Бесо и Кеке Джугашвили появился на свет 24 декабря 1876 года. Его назвали Георгием. Крестным отцом был горийский виноторговец Яков Эгнатошвили. Георгий прожил недолго и 19 июня 1877 года скончался от кори.

Третий сын, Иосиф, родился 6/18 декабря 1878 года и остался единственным ребенком у своих родителей.

По воспоминаниям ученика Виссариона Джугашвили Давида Гаситашвили, «среди людей нашего ремесла Бесо жил лучше всех. Масло дома у него было всегда. Продажу вещей он считал позором». Это было около 1880 года. Но уже через 5–6 лет взгляды и образ жизни Бесо сильно изменились. Он стал страдать запоями.

Можно предположить, что между родителями Сталина произошел какой-то серьезный конфликт где-то около 1883 года. Возможно, Виссарион встретил другую женщину и не стал перевозить жену и сына в столицу Закавказья. Предполагают и другие причины разрыва: увлечение Бесо вином или увлечение Кеке другим мужчиной. Кроме того, жизнь в Тифлисе была значительно дороже, чем в Гори, и у Бесо могло не быть достаточно денег, чтобы содержать семью в Тифлисе. Из-за отъезда мужа в Тифлис Кеке с сыном в 1883–1893 годах вынуждена была сменить не менее десяти адресов. У семьи явно не хватало денег на то, чтобы снять более или менее приличную квартиру.

Во второй половине 80-х годов Бесо пил уже очень крепко, и супруге не раз приходилось искать дома пятый угол. А вот сына, похоже, он никогда не бил. Во всяком случае, Сталин утверждал впоследствии, что отец всегда относился к нему хорошо. По воспоминанию Котэ Чарквиани, сына священника Христофора Чарквиани, у которого семья Джугашвили снимала квартиру в 1886–1887 годах, «дядя Бесо с каждым днем сворачивал с пути, начал пить, бывали неприятности с тетей Кеке. Бедная тетя Кеке! Входила, бывало, к нам и изливала душу с бабушкой. Жаловалась, что дядя Бесо уже не содержит семью».

В шестилетнем возрасте из-за ушиба у Сосо случилось гнойное воспаление локтевого сустава левой руки. В результате локтевой и плечевой сустав атрофировались. Сухорукость не позволяла Сталину играть во многие детские игры, ограничивала его общение со сверстниками, что он болезненно переживал.

Эта детская травма закрыла Иосифу путь к труду крестьянина, ремесленника или рабочего. Мальчик рано должен был осознать, что без образования он никак не сможет преуспеть в жизни.

Кеке была прачкой. Зарабатывала она мало, а после того, как они расстались с Бесо, матери в одиночку приходилось содержать Иосифа. Тем не менее Кеке делала все, чтобы Иосиф мог учиться. Между Кеке и Бесо существовали серьезные разногласия насчет образования сына. Отец видел в сыне будущего сапожника, а мать – лицо духовного звания. Бесо возмущался: «Ты хочешь, чтобы мой сын стал митрополитом? Ты никогда не доживешь до этого! Я – сапожник, и мой сын тоже должен стать сапожником, да и все равно будет он сапожником!» Но Кеке понимала, что сапожное ремесло – не для человека, у которого одна рука – сухая. Она поступила по-своему. В 1888 году мать отдала сына в местное духовное училище. Сперва он два года учил русский язык, а затем уже поступил в первый класс. Конечно, мать никогда и не думала, что Иосиф станет не то что митрополитом, а человеком, перед которым не только митрополиты, а сам патриарх по струнке ходить будет.

Принимая во внимание тяжелое материальное положение и отличную учебу, Иосифу Джугашвили назначили стипендию – три рубля в месяц. Зимой он ходил в школу в войлочной шляпе, в серых вязаных рукавицах, синем пальто и в широком красном шарфе, с которым гармонировала сумка из красного ситца. Осенью он одевался в сапоги с высокими голенищами и в черную суконную фуражку с лакированным козырьком.

По воспоминаниям соседей и товарищей по детским играм, Иосиф был с виду худой, но крепкий мальчик. Он отличался жизнерадостностью, был весьма общителен, имел много товарищей. Как не похож был юный Джугашвили на зрелого Сталина, который в обществе говорил мало. В ту пору он мог разговориться лишь в узком кругу соратников, но там дело сводилось в основном к сталинским монологам. И право на шутки принадлежало всецело ему. Собеседники шутить не рисковали. И друзей у Иосифа Виссарионовича не осталось. Кого расстрелял, как Бухарина, кого довел до самоубийства, как Орджоникидзе, кого запугал, как Ворошилова и Молотова. Остались только прихлебатели, трясущиеся от страха, что станут следующими в списке репрессированных.

Между тем, в начале 1890-х годов между родителями Сосо произошел разрыв. 6 января 1890 года Иосиф попал под фаэтон. Отец отвез его в тифлисскую лечебницу и навсегда остался в этом городе, намереваясь оставить сына у себя. Кеке направилась за ними в Тифлис, жила там несколько месяцев и в конце концов вернула сына в Гори. С этим эпизодом был связан вынужденный перерыв в учебе, поэтому Сосо окончил духовное училище на год позже, чем должен был. Бесо же уехал в Тифлис работать на большой обувной фабрике купца Адельханова. Он периодически наведывался в Гори, пытался помириться с Кеке, но неудачно. В 1891 году Иосифа исключили из первого класса, так как отец отказался внести 25 рублей за обучение, а у матери таких денег не нашлось. Правда, очень скоро его не только восстановили в училище, но и перевели во второй класс, назначив стипендию 3 рубля в месяц, а к концу обучения повысив ее до 7 рублей. Вероятно, дирекция училища сочла необходимым поддержать подающего надежды ученика.

В 1892 году родители Сосо окончательно расстались. По воспоминаниям Котэ Чарквиани, когда Сосо учился во втором классе, «дядя Бесо бросил семью и уехал в Тифлис». Хотя формально они и не развелись, поскольку расторжение церковного брака было трудной и дорогостоящей процедурой. Он отказался платить за учебу сына. 28 августа 1895 года Иосиф писал в заявлении на имя ректора Тифлисской духовной семинарии: «Отец мой уже три года не оказывает мне отцовского попечения в наказание того, что я не по его желанию продолжил образование» (Бесо думал, что сыну достаточно уметь читать и писать да иметь некоторые познания в арифметике, чтобы стать хорошим сапожником). Мать теперь целиком содержала себя и сына. В добавление к обязанностям прачки и прислуги она освоила искусство кройки и шитья, и это дало верный кусок хлеба.

В духовном училище Сосо учился очень хорошо. 2, 3-й и 4-й классы окончил по первому разряду первым и получил похвальный лист. Его рекомендовали в Тифлисскую духовную семинарию, куда он и поступил в 1894 году. А вот здесь уже начались проблемы. Среди первых учеников Иосиф не был, и его зачислили не полным пансионером, целиком обеспечивавшимся на казенный счет, а только полупансионером, вынужденным частично оплачивать свое пребывание в семинарии. От платы за учебу – 40 рублей в год и за наем квартиры освобождались только дети священнослужителей, а Иосиф к ним не принадлежал. Ему пришлось платить за учебу и за обмундирование, бесплатно он только питался и жил в общежитии.

В семинарии Иосиф увлекся марксистской литературой, прочел первый том «Капитала». Читал и художественную литературу, грузинскую – романтическую, русскую – реалистическую. Сталину нравились «Господа Головлевы» Салтыкова-Щедрина, «Мертвые души» Гоголя, «Ярмарка тщеславия» Уильяма Теккерея. Из грузинской прозы он увлекся романами о разбойниках Александра Казбеги (в честь одного из героев он взял позднее свой революционный псевдоним «Коба»). Из грузинской поэзии с увлечением читал поэму Ильи Чавчавадзе «Разбойник Како». Особенно ему нравился эпизод, когда Како убивал помещика, до этого избившего его старого отца. Сталин также знал наизусть многие стихи «Витязя в тигровой шкуре», вечно живого творения Шоты Руставели. И стихи Ильи Чавчавадзе и Важи Пшавелы.

Начитавшись родной поэзии, Иосиф Джугашвили сам начал писать стихи. К числу шедевров их вроде бы не отнесешь. Тем не менее, стихотворение «Утро» вошло в изданную в 1916 году хрестоматию грузинской литературы.

Большинству эти стихотворения доступны только в русских переводах, по которым трудно заключить, что они обладают какими-либо выдающимися поэтическими достоинствами. Вот как, например, начинается «Утро»:

Раскрылся розовый бутон,

Прильнул к фиалке голубой,

И, легким ветром пробужден,

Склонился ландыш над травой.

Пел жаворонок в синеве, и т. д.

Все эпитеты здесь предсказуемые, давно уже превратившиеся в штамп. Может быть, грузинский оригинал несколько живее, но в целом можно предположить, что сталинское произведение было включено в хрестоматию только как образец грамматически правильно построенной и соответствующей романтическому канону поэтической речи. И сегодня никто бы этих стихов не вспоминал, если бы их автор не стал властителем второй по своей мощи державы мира.

Наверное, более замечательно другое его стихотворение – о певце, который нес людям «великую правду», чистую, как солнечный блеск, и у многих разбудил разум и сердце. В ответ же получил от «людей своей земли» чашу с ядом, как Сократ, со словами: «И песня твоя чужда нам, и правда твоя не нужна!» Сталин, возможно, уже тогда надеялся стать пророком в своем отечестве. И верил, что знает правду, которую будет нести людям. Хотя не факт, что тогда юный Иосиф уже мечтал о политической власти. Скорее он воображал себя лишь духовным наставником и утешался, что слова правды чаще всего встречают в лучшем случае насмешками, а в худшем – камнями, пулями или ядом. Марксизм показался юному семинаристу новой правдой. А в итоге жизни ему удалось совместить роль политического властителя и единственного духовного наставника на территории в одну шестую часть суши.

Пока же Иосифу приходилось испытывать судьбу героя своего будущего стихотворения. В 1896 году на уроке в семинарии у Иосифа конфисковали романы Виктора Гюго «Девяносто третий год» и «Труженики моря» – как произведения запрещенной к чтению светской литературы. Семинариста наказали карцером. Изъяли у Джугашвили и абонементный лист Тифлисской Дешевой библиотеки: воспитанникам семинарии запрещалось читать иные книги, кроме тех, что имелись в семинарской библиотеке.

В 1898 году Иосиф удостоился карцера за то, что активно протестовал против обысков, периодически устраивавшихся инспекцией в комнатах семинаристов. Помощник инспектора А. Ржавенский докладывал: «Джугашвили Иосиф заявил при этом, что-де ни в одной семинарии подобных обысков не производится. Ученик Джугашвили вообще непочтителен и груб в обращении с начальствующими лицами, систематически не кланяется одному из преподавателей (С.А. Мураховскому) …» До чаши цикуты, разумеется, дело не дошло. Джугашвили в конце концов просто исключили из семинарии.

Успеваемость Иосифа постоянно деградировала. Если первый класс он закончил по 1-му разряду со средним балом 4,5, то в третьем не получил ни одной годовой пятерки, а по церковной истории и Священному Писанию имел тройки. В четвертом классе Джугашвили удостоился тройки по поведению, по Священному Писанию заработал двойку, а единственную четверку имел только по церковнославянскому пению. Весной 1899 года он отказался сдавать экзамены за пятый класс. По всем предметам он тогда имел тройки.

Манкировать учебой Иосиф стал после того, как с осени 1896 года он начал посещать нелегальный ученический кружок. Члены кружка читали легальную, но светскую литературу, что семинаристам было категорически запрещено.

Дальше пошли дела посерьезнее. В 1897–1898 годах Сосо установил контакты с тифлисскими социал-демократами. Он впервые познакомился с «Капиталом» и другими работами Маркса и Энгельса. Джугашвили так увлекся новым учением, что собирался выучить немецкий, чтобы познакомиться с трудами основоположников марксизма в оригинале. Правда, успехи в иностранных языках у него всю жизнь были весьма скромные и дальше чтения со словарем ни в немецком, ни в иных наречиях он не продвинулся. Да еще, когда ездил в Европу, выучил несколько немецких фраз из разговорника.

В августе 1898 года Джугашвили приняли в члены тифлисской организации грузинской социал-демократической организации «Месаме-даси», возникшей в 1893 году, а позднее влившейся в РСДРП. В 1926 году Сталин так рассказывал об этом: «Я вспоминаю 1898 год, когда я впервые получил кружок из рабочих железнодорожных мастерских… На квартире у Стуруа в присутствии Сильвестра Джибладзе (он был тогда одним из моих учителей), Закро Чодришвили, Михо Бочоришвили, Нинуа и других передовых рабочих Тифлиса получил уроки практической работы. В сравнении с этими товарищами я был тогда молокососом. Может быть, я был тогда немного больше начитан. Но, как практический работник, я был тогда, безусловно, начинающим. Здесь, в кругу этих товарищей, я получил тогда первое свое боевое, революционное крещение».

В мае 1898 года прежний руководитель семинарского кружка Сеид Девдориани закончил семинарию и поступил в Юрьевский университет. Теперь кружок возглавил Джугашвили, быстро переориентировавший его с просветительских на общественно-политические цели.

С осени 1898 года Иосиф сделался завсегдатаем карцера. Его наказывали за отсутствие или неподобающее поведение на молитве, дерзость преподавателям, самовольный уход со всенощной и т. п. К тому времени он порой выступал пропагандистом и в рабочих кружках.

29 мая 1899 года Иосиф Джугашвили был исключен из пятого класса семинарии «за неявку на экзамены при неизвестной причине». За несдачу экзамена семинарист лишался казенного содержания. Можно предположить, что начальство решило избавиться от строптивого семинариста, лишив его казенного содержания. Было заранее известно, что платить за обучение Джугашвили не в состоянии и потому вынужден будет уйти. Заполняя формуляр в батумской тюрьме 13 июля 1902 года, Иосиф указал: «До пятого класса воспитывался на казенный счет, после была потребована плата за обучение и за содержание как не из духовного звания, за неимением средств вышел из училища». В 1932 году Сталин излагал причину своего исключения несколько иначе: «Вышиблен из православной духовной семинарии за пропаганду марксизма». В принципе оба объяснения не противоречат друг другу. Семинарское начальство могло узнать, что Джугашвили причастен к нелегальным марксистским кружкам, в частности, о его участии в тифлисской маевке 19 апреля 1899 года. И решило оформить исключение, так сказать, по экономическим причинам, чтобы не раздувать политический скандал. Характерно, что в свидетельстве, выданном на руки исключенному семинаристу, об окончании четырех классов семинарии (полный курс состоял из шести классов), по поведению фигурирует пятерка, хотя в последние два года пребывания в семинарии Джугашвили имел по поведению только тройки. Но эта тройка в тогдашних условиях была равносильна «волчьему билету» и закрывала пути для продолжения образования. Семинарское начальство тоже были не звери. Ректор смилостивился и пошел на небольшую подтасовку в пользу ученика, от которого не чаял как избавиться.

После 1927 года Сталин четверть века не возвращался к вопросу о своей отставке. Как мы увидим дальше, только в октябре 1952 года, за несколько месяцев до смерти, Иосиф Виссарионович попросил ЦК отпустить его на покой. Но тогда цели были уже другие.

В личном листке Всесоюзной переписи населения 1926 года Сталин указал в пункте «На каких языках читает и пишет» – «на русском, грузинском», а в пункте «или только читает» – «немецком и английском». Но на практике Сталин ни немецкого, ни английского не знал и литературу на этих языках не читал. В его произведениях ссылки на англоязычные или немецкоязычные издания отсутствуют. Это обстоятельство существенно ограничивало возможности самообразования Сталина, который мог читать литературу только на русском языке и лишь те произведения зарубежных авторов, которые были переведены на русский.

Даже в детстве и юности, еще до его прихода в революцию, Сталина очень трудно представить обыкновенным юношей, дружащим со сверстниками, ухаживающим за девушками (правда, последнее в условиях семинарии сделать было непросто). Да и воспоминаний о детской дружбе с ним что-то не осталось. Если мемуары и писали, то больше товарищи по революционному подполью. Чувствуется, что Сталин с ранних лет проявлял себя человеком эгоистичным и твердо верящим в свою исключительную миссию. Это мешало ему сближаться со сверстниками. Ведь Сосо был глубоко убежден, что выше их.

Из книги Как мы спасали челюскинцев автора Молоков Василий

Детство и юность Я родился в 1899 году в селе Студенки, Липецкого уезда, в бедной крестьянской семье.Когда мне было семь лет, отец мой собрался в Сибирь.Семья наша состояла из четырех человек: отец, мать, я и сестренка семи месяцев. Остановились мы вначале в бане у одного

Из книги От Рюрика до Павла I. История России в вопросах и ответах автора Вяземский Юрий Павлович

Детство и юность Петра Ответ 7.1Модель корабля, которую купил для маленького царевича первый министр и ближний боярин Артамон Матвеев.Ответ 7.2«Бог его простит, но в страшное пришествие Христово мы будем с ним судиться: я не дам ему прощения на письме».Ответ 7.3Швейцарскими

Из книги Неизвестный Жуков: портрет без ретуши в зеркале эпохи автора Соколов Борис Вадимович

Еще не военный; Детство и юность Будущий маршал родился 19 ноября/1 декабря 1896 года в деревне Стрелковщина Угодско-Заводской волости Малоярославецкого уезда Калужской губернии. Именно так - Стрелковщина - писал название родной деревни маршал в автобиографии 1931 года и в

Из книги Загадки древних времен [без иллюстраций] автора Бацалев Владимир Викторович

Детство, отрочество, юность Об этом времени у нас очень мало фактов, поэтому иногда придется с головой окунаться в домыслы.Неизвестно наверняка, где и когда родилась Нефертити. Родители ее тоже неизвестны. Зато у Нефертити была сестра по имени Бенре-мут и кормилица Тия -

Из книги Другая история Российской империи. От Петра до Павла [= Забытая история Российской империи. От Петра I до Павла I] автора Кеслер Ярослав Аркадьевич

Детство и юность Петра Московского боярина, от которого ведут свой род цари династии Романовых, звали Роман (от латинского романус, римлянин), а фамилию его пишут как Захарьин-Юрьев. Однако и у него были предки: Гланда-Камбила Дивонович (приехал в Россию в конце XIII века из

Из книги Адольф Гитлер. Легенда. Миф. Действительность автора Мазер Вернер

ГЛАВА 2 ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ

Из книги Серое Преосвященство [этюд о религии и политике] автора Хаксли Олдос

Из книги Малоизвестная история Малой Руси автора Каревин Александр Семёнович

Детство. Отрочество. Юность Он происходил из старинного дворянского рода. Отец писателя - Владимир Васильевич, отставной офицер, служил в Петербурге комиссаром при военно-временном госпитале. Жалованье у него было небольшое и потому он согласился, чтобы жена его - Мария

Из книги Будда. История и легенды автора Томас Эдвард

Глава 4 Детство и юность В день рождения Бодхисатты мудрец (иси, на санскрите – риши) по имени Асита, «черный», живущий в Гималаях, замечает богов неба Тридцати трех, веселящихся в небе, и спрашивает, чему они так рады. Они рассказывают ему, что Бодхисатта родился в мире

Из книги Александр III – Миротворец. 1881-1894 гг. автора Коллектив авторов

Детство и юность императора Будущий царь-миротворец родился 26 февраля 1845 года в 3 часа пополудни в Санкт-Петербурге; он был вторым сыном наследника цесаревича Александра Николаевича. На его рождение поэт Борис Федоров написал стихотворение, которое было напечатано в

Из книги Григорий Распутин: правда и ложь автора Жиганков Олег Александрович

Глава 1 Детство и юность «Ибо вот, Царствие Божие внутри вас есть». Евангелие от Луки, 17:21 «Я мечтал о Боге… Душа моя рвалась в даль…» Г. Е. Распутин «Записки опытного странника» Григорий Ефимович Распутин родился 9 (по новому стилю - 21) января 1869 года в селе Покровском

Из книги Саладин. Победитель крестоносцев автора Владимирский А. В.

Детство и юность После распада Арабского халифата и раскола мусульман на суннитов и шиитов в мусульманском мире появились сразу два халифа - наместника пророка Мухаммеда на земле. Первоначально династия суннитских халифов Абассидов, основанная в середине VIII века,

Из книги Короткий век Павла I. 1796–1801 гг. автора Коллектив авторов

Детство и юность цесаревича Сын Великого князя Петра Федоровича и Великой княгини Екатерины Алексеевны Павел родился 29 сентября 1754 г. в царствование Елизаветы Петровны. По случаю рождения цесаревича при дворе целый год длились праздники. После смерти Елизаветы в конце

Из книги Великий Столыпин. «Не великие потрясения, а Великая Россия» автора Степанов Сергей Александрович

Детство и юность Петр Аркадьевич Столыпин родился 2 апреля (15 апреля по новому стилю) 1862 г. в семье Аркадия Дмитриевича и Натальи Михайловны Столыпиных. Он был потомком двух старинных родов: дворянского и княжеского. О роде Столыпиных говорилось в предыдущей главе. Род

Из книги Великий князь Витовт автора Черепко Виктор Кузьмич

ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ Родился Витовт в 1344 (по другой версии в 1350) году в городе Троки в семье трокского князя Кейстута и его жены Бируты, бывшей языческой жрицы. Отец Витовта происходил из династии великих князей литовских, которая с конца XIII века правила Великим княжеством

Из книги Гений войны Скобелев [«Белый генерал»] автора Рунов Валентин Александрович

Детство и юность Михаил Дмитриевич Скобелев родился 17 сентября 1843 года. Он был внуком генерала от инфантерии и сыном блестящего гвардейского офицера, семья которого имела родственные связи в высшем российском обществе и непосредственно при императорском дворе.

К нига знаменитого драматурга и писателя Эдварда Радзинского выходит в свет в декабре этого года в издательстве «Вагриус» (серия «Великие биографии») и называется просто и внятно «Сталин».
Это, разумеется, не первая биография величайшего тирана нашего века и нашей страны. Но, быть может, это первая книга о Сталине, которая открыто опирается не на историю, не на идеологию, не на политику, а на своеобразный художественный психоанализ, который, собственно, только и может сделать этот жанр популярным среди читателей. Иосиф Виссарионович предстает здесь не как сумма фактов (или сумма преступлений), а как сумма тех или иных душевных движений, комплексов, болячек, обид, психических расстройств, рефлексий, предчувствий — то есть всего того, что свойственно любому из нас. На такой подход никто пока не решался. Поэтому, несмотря на какие-то неизбежные недостатки книги (а также на малое присутствие новой информации, на что уже — до публикации — пеняют Радзинскому крит

Публикации

Эдвард РАДЗИНСКИЙ

ДЕТСТВО СТАЛИНА

(отрывок из книги)

О чем речь?

<...> К онечно, пьяница Бесо был истинный отец Сосо, достаточно сравнить изображения отца и сына. Иначе и быть не могло: Кэкэ — чистая, глубоко религиозная девушка. Да и в год рождения Сосо они еще не разлучались: Бесо жил тогда в Гори. Работал по заказам тифлисской фабрики Адельханова — тачал свои сапоги. И пил. И возникали ужасные сцены.

Врач Н. Кипашидзе, лечивший старую Кэкэ, вспоминал ее рассказы: «Однажды пьяный отец поднял сына и с силой бросил его на пол. У мальчика несколько дней шла кровавая моча».

Первые годы несчастная Кэкэ во время всех этих пьяных ужасов, схватив перепуганного ребенка, убегала к соседям. Но Кэкэ взрослела, тяжелый труд закалял, и отпор молодой женщины с каждым годом становился сильнее. А пьяница Бесо слабел. Теперь она безбоязненно вступала в рукопашные схватки с мужем. Бесо стало неуютно в доме, он не чувствовал себя властелином.

Бесо уезжает в Тифлис, на фабрику Адельханова, мать и сын остаются вдвоем. Но мальчик похож на отца не только лицом.

Жуткая семейная жизнь ожесточила его. «Он был дерзким, грубым, упрямым ребенком невыносимой натуры...» — так описала Сосо 112-летняя Хана Мошиашвили — грузинская еврейка, подруга Кэкэ, переехавшая в 1972 году в Израиль из Грузии.

Мать, ставшая главой семьи, кулаком смирявшая отца, воспитывает теперь сына. Беспощадно бьет за непослушание. Так что он имел все основания спросить ее впоследствии: «Почему ты меня так сильно била?»

«БИТЬ» входит навсегда в его подсознание. «БИТЬ» — это значит и воспитывать. И это слово станет самым любимым в борьбе с политическими противниками.

С отъездом Бесо Кэкэ продолжает исполнять обет: маленький Сосо должен стать священником. Нужны деньги на учение — и она берется за любой труд — помогает убираться, шьет, стирает. Кэкэ знает: у мальчика необыкновенная память, он способен к наукам. И он музыкален, как мать. А это так важно для церковной службы. Теперь часто Кэкэ работает в домах богатых торговцев-евреев. Туда рекомендовала ее подруга Хана. И с нею приходит худенький мальчик. Пока она убирается, смышленый мальчик забавляет хозяев. Он им нравится, этот умный ребенок. Одним из таких хозяев и был Давид Писмамедов, еврей из Гори.

«Я часто давал ему деньги, покупал учебники. Любил его как родного ребенка, он отвечал взаимностью...» — вспоминал Давид. Если бы он знал, как горд и самолюбив этот мальчик. Как ненавидел он каждую копейку, которую брал!

Впоследствии, через много лет, в 1924 году старый Давид поехал в Москву. И решил навестить мальчика Сосо, ставшего тогда Генеральным Секретарем правящей партии. «Меня не пустили к нему сначала, но, когда ему сообщили, кто хочет его видеть, он вышел сам, обнял и сказал: «Дедушка приехал, отец мой». ...Возможно, эта встреча и породила слухи о богатом отце-еврее... А ему просто хотелось, чтобы Давид, когда-то большой богач, увидел, кем стал он — жалкий попрошайка. До конца своих дней он наивно продолжал сводить счеты со своим нищим детством...

Хана Мошиашвили вспоминает: «Маленький Иосиф привык к нашей семье и был как родной сын... Они часто спорили — маленький и большой Иосиф (мой муж). Подросши, Сосо часто говорил большому Иосифу: «Я тебя очень уважаю, но смотри: если не бросишь торговлю, не пощажу. Русских евреев он всех недолюбливал».

(Это не фантазия. Буквально те же мысли через множество лет выскажет его сын Яков. Попавши в плен во время второй мировой войны, Яков говорит на допросе: «О евреях я могу только сказать: они не умеют работать. Главное, с их точки зрения, это торговля».)

К этому примешивалось чувство ревнивой обиды. Именно в это время поползли темные сплетни о матери, которая ходит по домам богатых евреев. Так формировался у маленького Сосо этот странный для Кавказа антисемитизм.

Его друг Давришеви вспоминал, как бабушка читала им Евангелие — историю предательского поцелуя Иуды. Маленький Сосо, негодуя, спросил:

— Но почему Иисус не вынул саблю?

— Этого не надо было делать, — ответила бабушка. — Надо было, чтоб Он пожертвовал собой во имя нашего спасения.

Но этого маленький Сосо понять не в силах: все детство его учили отвечать ударом на удар. И он решает сделать самое понятное ему — отомстить евреям! Он уже тогда умел организовать дело и остаться за кулисами, страшась тяжелой руки матери. План Сосо осуществили его маленькие друзья — впустили в синагогу свинью. Их разоблачили, но Сосо они не выдали. И вскоре православный священник сказал, обращаясь к прихожанам в церкви: «Имеются заблудшие овцы, которые несколько дней назад свершили богохульство в одном из домов Бога».

Вот этого Сосо понять не мог. Как можно защищать людей другой веры?!

В 1888 году мечта Кэкэ исполнилась: он поступил в Горийское духовное училище. Мы можем увидеть нашего героя в день поступления глазами его сверстника: «На Сосо новое синее пальто, войлочная шляпа, шею облегал красивый красный шарф». Мать позаботилась — он был не хуже других.

И Кэкэ решает поменять клиентуру: теперь она стирает и убирается в домах его учителей.

М ихаил Церадзе (учился также в Горийском духовном училище) писал в воспоминаниях:

«Любимой игрой Сосо было «криви» (коллективный ребячий бокс). Было две команды боксеров — те, кто жил в верхнем городе, и представители нижнего. Мы лупили друг друга беспощадно, и маленький, тщедушный Сосо был одним из самых ловких драчунов. Он умел неожиданно оказаться сзади сильного противника. Но упитанные дети из нижнего города были сильнее».

И тогда Церадзе, самый сильный боксер города, предложил ему: «Переходи к нам, наша команда сильнее». Но он отказался. «Еще бы — в той команде он был первый!» Любовь «бить» он сохранил навсегда. Церадзе вспоминает: «Потом меня выгнали из духовного училища, но вскоре вся Грузия узнала обо мне — новом чемпионе Кавказа. В 1904 году, выйдя на арену в Баку и обводя глазами зрителей, я увидел среди них Сосо. Сосо сделал вид, что меня не узнал. Он находился в подполье». Да, хотя было опасно, Сосо не мог не прийти — пропустить драку.

И еще: он умел подчинять. Он организовал компанию из самых сильных мальчишек. Он называет их — «Три мушкетера». Петя Капанадзе, тот же Церадзе, Гриша Глурджидзе — имена этих самых сильных мальчиков, безропотно выполнявших все приказания малорослого Д"Артаньяна — Сосо.

Став Сталиным и уничтожив всех сподвижников революционера Кобы, он сохранит странную для него сентиментальную привязанность к этим друзьям маленького Сосо. В голодные годы войны он посылает Пете, Мише и Грише (Капанадзе, Церадзе, Глурджидзе) немалые по тем временам деньги... «Прими от меня небольшой подарок, твой Сосо», — нежно пишет 68-летний Сталин в очередной записочке 70-летнему Капанадзе, другу маленького Сосо. Эти записочки остались в его архиве.

М. Церадзе: «Никогда он не забывал нас, присылал мне открытки с ласковым приветом: «Живи тысячу лет».

Горийское духовное училище имело четырехлетнее обучение — и все эти четыре года Сосо первый ученик. Ученикам не разрешалось выходить из дома по вечерам. «И надзиратели, которых посылали проверять, всегда находили Сосо дома и занятого уроками», — вспоминал один из друзей его детства. Пока мать прибиралась в чужих домах — он прилежно учился. Она счастлива: он будет священником.

Разные учителя преподавали в училище. Одного из них Дмитрия Хахуташвили ученики запомнили на всю жизнь. Он ввел на уроках воистину палочную дисциплину. Мальчики должны были сидеть не шевелясь, положив руки на парту. И глядя прямо в глаза страшному учителю. Если кто-то оживал и отводил глаза — тотчас получал линейкой по пальцам. Учитель любил повторять: «Глаза бегают — значит мерзость затеваешь».

Силу пристального взгляда, страх человека, не смеющего отвести глаза, маленький Сосо запомнил навсегда.

(...) Сурово воспитывали учеников в училище. Но были исключения. Беляев — смотритель училища — добрый, мягкий. Но ученики его не боялись и оттого не уважали. Сосо запомнит и этот урок.

Однажды Беляев повел мальчиков в Пещерный город — в эти загадочные пещеры в горах. По пути бежал мутный и широкий ручей. Сосо и мальчики перепрыгнули, но тучный Беляев перепрыгнуть не смог. Один из учеников вошел в воду и подставил учителю спину. И все услышали тихий голос Сосо: «Ишак ты, что ли? А я вот самому Господу спину не подставлю».

Он был болезненно горд, как часто бывают те, кого много унижали.

И вызывающе груб — как многие дети с физическими недостатками.

Мало того что он тщедушен и мал — его лицо покрыто оспинами — наследство болезни в 6-летнем возрасте. «Рябой» станет его кличкой в жандармских донесениях.

«Он прекрасно плавал, но стеснялся плавать в Куре. У него был какой-то дефект на ноге, и мой прадедушка, учившийся с ним в старших классах, как-то подразнил его и сказал, что он прячет в туфле дьявольское копыто. Сосо тогда ничего не ответил. Прошло больше года. В это время за Сосо, как собачка на привязи, ходил главный силач училища Церадзе. Прадедушка уже все забыл, когда Церадзе жестоко избил его». (Из письма К. Дживилегова, Ростов.)

В Архиве президента я читаю «Медицинскую историю И.В. Сталина».

На одной из страниц написано о нашем герое: «Сращивание пальцев левой ноги».

На бесчисленных картинах Сталин часто изображен с трубкой в левой, слегка согнутой руке. Эта знаменитая трубка, ставшая частью его облика, на самом деле должна была скрывать искалеченную левую руку. Надежде Аллилуевой, своей второй жене, он объяснял в 1917 году, что в детстве в него врезался фаэтон и, так как не было денег на доктора, рука плохо срослась. Ушиб загноился и рука скрючилась. Эту же версию, записанную с его слов, я нашел в его «Медицинской истории»: «Атрофия плечевого и локтевого сустава левой руки. Вследствие ушиба в шестилетнем возрасте с последующим длительным нагноением в области локтевого сустава».

И опять начинаются загадки. Действительно, в детстве катастрофа с фаэтоном была. Но вот как она описана очевидцем.

Из воспоминаний С. Гоглицидзе: «В день Крещения возле моста через Куру собралось множество народу. Никто не заметил, как с горы мчался фаэтон, потерявший управление, фаэтон врезался в толпу, налетел на Сосо, ударил дышлом по щеке, сшиб с ног, но, по счастью, колеса проехали лишь ПО НОГАМ мальчика. Собралась толпа, на руках отнесли Сосо домой. При виде искалеченного мать не смогла сдержать вопль, доктор объявил, что внутренние органы не повреждены, через несколько недель он вернулся к занятиям».

И другой свидетель тоже рассказывает — о ноге, покалеченной фаэтоном. Да и не могло быть иначе — если бы фаэтон проехал по руке — раздавил бы «внутренние органы». Итак — по ноге! И доктор был и лечил. И быстро вылечил. И ни слова об искалеченной руке!

Видимо, искалеченная рука к его детству отношения не имела. Изуродованная рука эта относится к будущим опасным и темным временам нашего героя — к будущим нашим главам.

И опять — тайна.

Но мы забыли про Бесо. Он иногда возвращался. Своеволие жены по-прежнему приводит его в ярость. Она мечтает о священнике? Значит, этого не будет.

Воспоминания С. Гоглицидзе: «Ты хочешь, чтобы мой сын стал митрополитом? Ты никогда не доживешь до этого!.. Я сапожник, и он будет им», — часто говорил Бесо. И попросту увез мальчика в Тифлис и определил на фабрику Адельханова: маленький Сосо помогал рабочим, прислуживал старикам. Но Кэкэ уже не боялась мужа. Приехала в Тифлис и увезла сына». Беляев помог ей снова определить мальчика в училище.

Она еще раз победила мужа. И унизила мужа. После этого Бесо более никогда не возвращался в Гори. Он исчез. Сверстники Сосо и его биографы пишут: «Погиб в пьяной драке».

А что говорил сам Сосо?

Через много лет после «смерти отца в пьяной драке», в 1909 году, Сосо в очередной раз был арестован полицией за революционную деятельность. И отправлен в Вологду. Сохранились «Сведения о поднадзорном из дела № 136 Вологодского жандармского управления:

«Иосиф Виссарионов Джугашвили. Грузин из крестьян. Имеет отца Виссариона Иванова, 55 лет, и мать Екатерину, проживают: мать в Гори, отец ведет БРОДЯЧУЮ ЖИЗНЬ...»

30 июня 1909 года вновь записано: «Отец Виссарион... ведет БРОДЯЧУЮ ЖИЗНЬ». Только в 1912-м в жандармских бумагах иные показания Сосо: «Отец умер, мать... живет в Гори».

Что это? Его страсть — запутывать жандармов? Или?

Или отец действительно был жив. Ведь в пьяной драке когда-то погиб брат Бесо. Не приписали ли смерть брата попросту исчезнувшему Бесо?

Вот какое письмо я получил из Твери от Н. Коркия:

«В 31-м году я познакомился в Сухуми со стариком. Он стоял у чебуречной на набережной и просил денег. Не дал, он был очень пьян. И вдруг он заорал: «Ты знаешь, кому не дал денег?» И матюшком меня. Я жил в двух шагах от чебуречной, и моя хозяйка видела из окна всю сцену. Когда я пришел, она мне сказала шепотом: «Когда совсем напьется, говорит, что родил Иосифа Виссарионовича. Этой писькой, кричит, я его сделал!» Сумасшедший человек! В следующем году я приехал, но старика, конечно, не было. Он жил в подвале рядом с чебуречной — и люди видели, как ночью его увозили».

Конечно, это одна из легенд. Но ясно одно: отец исчез, нет даже могилы.

Т ускла, одинакова горийская жизнь. Одним из самых сильных впечатлений была публичная казнь двух преступников.

13 февраля 1892 года. Тысячная толпа собралась у помоста. Отдельно в толпе — учащиеся и преподаватели духовного училища. Считалось, что «зрелище казни должно внушать чувство неотвратимости возмездия, боязнь преступления».

Воспоминания Петра Капанадзе: «Мы были страшно подавлены казнью. Заповедь «не убий» не укладывалась с казнью двух крестьян. Во время казни оборвалась веревка, но повесили во второй раз». В толпе у помоста были двое будущих знакомцев: Горький и Сосо. Горький описал эту казнь, а Сосо запомнил. И понял: можно нарушать заповеди. И может, тогда появилось в его голове: а не обманывают ли их в духовном училище?

Начав подозревать, он никогда не мог остановиться.

В 1894 году Сосо окончил училище по первому разряду. И поступил в 1-й класс Тифлисской духовной семинарии.

Учащиеся жили в здании семинарии на полном пансионе. Отделенные стенами семинарии от полного соблазнов южного города. Суровый, аскетический дух будущего служения Господу царил в семинарии.

Раннее утро, когда так хочется спать, но надо идти на молитву. Торопливое чаепитие, долгие классы и опять молитва, скудный обед, короткая прогулка по городу. И вот уже закрылись ворота семинарии. В 10 вечера, когда южный город только начинал жить, они уже шли ко сну после молитвы. Так началась его юность.

«Мы чувствовали себя, как арестанты, которые должны провести здесь без вины молодые годы», — писал его соученик И. Иремашвили в книге своих воспоминаний.

И многие из этих пылких, рано созревших южных юношей были совсем не готовы к этому служению. Они жаждали иного учения, которое позволило бы им наслаждаться радостями жизни, но удовлетворило жажду жертвенности, высокого смысла, который поселили в них чтение святых книг и благородные мечты юности. Такое учение они нашли. Старшие мальчики рассказывали о неких запретных организациях. Как и первые христиане, эти тайные общества провозгласили целью жертвенное служение на благо человечества.